Отыгрыш Себастьян\Фархад\Клемент
Мир: White Dragons
Саммари: Хадд торжественно возвращен Бастом опекуну Клементу, злобному демону в душе и милой язве снаружи, мается от страха и предчувствий. А как поступит Клемент, простит или жестоко покарает, предсказать очень трудно...
Начало:
Тут
Не завершен, а жаль.
Мир: White Dragons
Саммари: Хадд торжественно возвращен Бастом опекуну Клементу, злобному демону в душе и милой язве снаружи, мается от страха и предчувствий. А как поступит Клемент, простит или жестоко покарает, предсказать очень трудно...
Начало:
Тут
Не завершен, а жаль.
Оптимистично догрызая булочку, музыкант успевал пялиться в окно, рассказывать что-то о луне и ветре, носиться туда-сюда от окна к окну (ровно до тех пор, пока Баст не пригрозил скорой высадкой непоседливого пассажира и последующей пробежкой за каретой) и ехидно улыбаться.
Увы, задор спадал быстро – стоило только вспомнить, что бывший опекун становится все ближе и ближе, как мороз по коже становился все сильнее и сильнее. И не то, чтобы было чего бояться – ну не убьёт же Мэтти его, в самом деле? ведь правда? – паника тихонечко нарастала. Ооо, чего только не было в этой панике – и стыд, и совесть, и раскаяние, и желание все же пробежаться за каретой, при случае малодушно улизнув в ближайшие кусты. Стыдно было по-настоящему. И злость брала, то ли за стыд этот, то ли за не менее постыдный прокол – один за одним проколы, если быть совсем уж точным. Начиная от самого большего: побега непосредственно и заканчивая таким легким обнаружением. Зараза-принц. А ведь говорили когда-то, не связываться. Так нет же…
Прошло каких-то минут десять, а сказка про луну словно и не звучала. Нахохлившись, сидел Хадд, поджав ноги к подбородку и ковырял пальцем обивку, настырно надеясь проковырять в ней если не дырку, то хотя бы пролежинку. Поза была далеко не удобная, зато полностью соответствовала внутренним психологическим требованиям самозащиты. Или самокопания, что было почти одним и тем же.
- Мы скооооорооо приииееедем? – заунывности в голосе могли позавидовать молодые плакальщицы, а профессиональные бы стали рвать на голове редкие волосы (что еще остались после особо талантливых рыданий). Плевать, что вопрос задавался уже, и не раз. Мрачное мазохистическое ожидание скорой встречи требовало куда как большего выхода, чем банальная порча чужого имущества. Кстати, а шторки на окошках тоже неплохи… например вот эту бахрому можно весьма аппетитно пожевать. Ну, или попробовать.
- Скоро, - нейтральный ответ, как и сотню раз до этого, с выражением вселенского терпения на холеном лице.
Недостойное желание самолично придушить и сбросить вниз, пока проезжали по мосту - подальше, все равно ведь никогда это желание не окажется выполненным. Ну, разве поднимется рука на дитятко, мающееся то ли в приступе подростковых заскоков, то ли в ужасе перед опекуном, который все ближе и ближе?
Себастьян вздохнул, несильно шлепнув музыканта по руке с укоризненным замечанием:
- Не порть казенное. За ремонт кто платить будет?
Шлепок перешел в поглаживание кисти, короткое. Маркиз вновь откинулся на спинку сиденья.
- Что, страшно? - насмешливый вопрос.
Впрочем, ковырять обивку Хадд прекратил. Разве что на шторы поглядывал все более и более плотояднее. Особенно после вопроса маркиза, заставившего из принципа вздернуть нос:
- Страшно? Мне? Да с чего ты вообще взять такое посмел? Вытри пыль и положи обратно. – И, чуть помедлив, опустить голову, буркнув в коленки. - Все равно правда, чего её попусту тревожить. Страшно, страаааашно – теперь доволен?
Ответить доволен ли он или не очень, Себастьян просто не успел – нехорошие предчувствия в области менестрельского копчика себя оправдали, карета остановилась, не иначе как охраной проверяемая. А потому, маркизу пришлось высунуться, личико миру своё предъявив, да позубоскалив немного. Вот, мол, прибыли такие-то, такие-то. Г ости желанные, хотя и не до конца жданные. Прибыли для прибития, не иначе как – пустите Стихий и Предков заради, а?
Мальчишка нервно сглотнул, по памяти перебирая все причины, по которым его, бедного и маленького, наказывать было нельзя. Вот такой вот чем-то глупый и детский страх, на глубине которого имеет право светиться надежда, что не так страшен Метти, как его нарисовать можно. Перебиралось, тем не менее, из рук вон плохо и будущее рисовалось все в более и более мрачных тонах…
Да до такой степени мрачных, что когда карета наконец остановилась и маркиз с явным удовольствием выбрался на свежий воздух, разминая затекшую спинку, музыкант остался сидеть внутри, забившись в уголок и весьма неоднозначно шипя.
Лучше опустить те пять минут выманивания Фархада из нутра экипажа, учитывая, что закончилось все это бесславным выволочением последнего буквально за загривок и свойским перекидыванием через плечо. Менестрель честно сопротивлялся, но как-то комплекция не располагала к успешному вырыванию из цепких маркизовских лапок.
Наверное, именно по сей совершенно возмутительной причине, напоследок многоэпитетно высказавшись о произволе и притиснениях, а также пройдясь по родственничкам близким и дальним, Танцующий бесславно обвис на плече Себастьяна и предпочел притвориться трупом.
- Эй Ты... - раздраженно пробормотал тот, отпихивая наглого кота. - Тебе что, жрать не дали, тупое ты животное?
"Тупое животное" явно обиделось, прыжком атакуя отталкивающую его руку и несильно покусывая длинные холеные пальцы. Поразмыслив, а может просто на несколько минут выпав в состояние сонного полузабытья, Клемент разрешил коту играться, от лени или чего-то еще наплевав на возможные царапины и красные метки укусов. Может настроение было хорошее, а может тупое животное было все же не таким уж и тупым, а очень даже теплым и меховым.
А животных Клемент любил и жалел. В первую очередь собак, потом лошадей, потом уж и котов... но не людей. Кого угодно, кроме людей. Свободной рукой он протер глаза, рассматривая обретающую четкость и яркость витиеватую фривольную роспись на потолке, изображающую, кажется, то ли похищение Агнии Вулфриком, то ли еще какую мифическую ерунду. В этот момент в дверь ненавязчиво постучали.
- К черту!.. - лаконично отозвался граф. - Всех.
- Ваше сиятельство. - спокойно донеслось оттуда. - Благородный Ланхолд, со спутником. - и деловитое уточнение в догонку: - Все еще слать по указанному вами направлению?
- Нет. - недовольно признал Клемент, отбирая у кота свою ладонь и зарываясь пальцами в мягкую шерстку. - Этих давай сюда, черт уже с ними.
После чего опять откинулся на подушках и раздраженно добавил, обращаясь к животному:
- Ну и где мои сигареты?
В подобных мыслях весь путь пролетел незаметно. Только и запомнились, что смешки каких-то там слуг, которым была скорчена весьма унылая рожица внезапно восставшего трупа, да шепотки, сопровождающие почти весь путь, из разных углов. Ах, ну да, еще Баст о чем-то трепался с дворецким, но увлеченный своими собственными проблемами Хадд мало внимания уделял звучащим словам. Разве что настороженно прислушался, когда «процессия» остановилась, да приглушенно послышался голос, звуки которого вновь заставили испытать неприятные ощущения в области копчика.
Нет, нет, ну правда, ну пожалуйста, смотрите какая здравая идея – ну пойдемте все дружно к черту, а? Там лучше, там… ааай, да кто труп слушать будет, конечно. Труп на то и труп, чтобы молчать и права голоса не иметь. Как несправедливо устроен этот мир, аж грусть-тоска снедать начинает.
За долю секунды, пока открывалась дверь и менестреля вносили буквально «на руках», Хадд успел мысленно составить завещание, огласить его и… смириться с происходящим. Будь что будет, как говорится. Ну не съест же его Клемент, на самом-то деле.
Ведь правда, да?
Себастьян сгрузил принесенное с плеча, пригладил вздыбившуюся одежду, любовно оглядел, фыркнул и только после этого наконец развернул Фархада лицом к графу. Даже за подбородок голову приподнял, зафиксировал и, посмеиваясь, отступил к стоящим неподалеку креслам. Не иначе как за представлением понаблюдать.
Немного помявшись, менестерель неуверенно поднял взгляд.
- Э… привет, давненько не виделись, - и улыбка глупая, авось за идиота прокатит. Идиотов, говорят, обижать грешно.
Не поверит, конечно. Слишком хорошо бывшего воспитанника знает. Но привычки не пропьешь.
А для того, что бы не создавать новых препятствий - на плечо мальчишку, и плевать на косые взгляды прислуги. Цыкнуть на хихикающих служанок - секундное дело, а глупых девок как ветром сдуло.
- Откуда костей столько? - пробурчал Себастьян, сгружая ценную ношу и проводя ее в более-менее приличный ведь. Ну и себя заодно. - Привет, Метти.
Обреченное выражение на лице Фархада вызвало негромкий смешок. Право слово, хотелось потрепать по лохматой голове и в чуть надутые губки чмокнуть ободряюще. Что маркиз и сделал бы, не обретайся на кровати хмурый Клемент. Точнее, будь там хоть десять Клементов, и все без намордников, это особо и не помешало бы. Только вот вызывать дополнительную долю немилости на Хадда не хотелось. Себастьян отошел к креслам и упал в одно из них, вальяжно закидывая ногу на ногу.
- Выглядишь отвратно, как и всегда. И кстати.. Мои соболезнования, господин граф. Не имел чести испытывать симпатию к вашему отцу, но, думаю, где-то в душе он был прекрасным человеком - глубокая скорбь крупными буквами написана на светлом челе.
Ланхолд еще раз оглядел Клемента, мельком отмечая пасмурное настроение - что становится привычным, кота на смятом покрывале, потрепанного немного... Право слово, больше и смотреть там не на что. Разве что на потолок расписной да убранство, симпатичненькое такое. Но лучше отвлечься от декораций и обратить внимание на действо.
Он повел плечами, разминая их и прищурившись окинул маркиза взглядом, как будто и вправду оценивая внешний вид. И мерзко улыбнувшись уголком губ, одновременно приподнимая бровь, добавил:
- Выглядишь как будто тебя всю ночь били. Сзади. О кровать.
Так или иначе, принимать гостей в кровати дурной тон, поэтому граф отпихнул тычущегося в ладонь кота и встал с кровати, направляясь примерно в сторону уборной.
- Располагайся, моя дорогая сестренка. Чувствуй себя как дома. - бросил он на ходу Себастьяну, по-прежнему игнорируя вообще присутствие Хадда в комнате, как будто мальчик вдруг стал незримым и неощутимым. Вернулся Клемент через восемь с половиной минут, заметно посвежевший, одетый, даже с наброшенным на плечи мундиром. Волосы он с деланной небрежностью схватил в свободный узел, чтобы не лезли в лицо.
- Мой отец был великим человеком. - миролюбиво заметил он, как будто разговор и не прерывался, - И если я услышу что-то наподобие этого твоего "думаю", я, уж извини, сломаю тебе нос. Без всякой пафосной ерунды наподобие вызовов на дуэли. И да... - граф ловко подхватил путающегося под ногами кота поперек туловища, поднимая на руки. - Что это ты мне притащил?
Ледяной бесцветный взгляд Клемента остановился на Энджи.
Однако же, каким прекрасным, и в чем-то даже теплым и родным, казался Клемент, пока был далеко. Графа Морвейн, а точнее, общение с ним, лучше всего дозировать, как сок ядовитого растения. Слишком мало - не будет нужного эффекта. Слишком много же тоже вовсе не шоколадно, а весьма летально, хоть и может вызвать привыкание, и тогда бегай-страдай, как его восхитительная сиятельность, принцем Бернардом еще зовется. А ведь казалось - соскучился где-то даже... Тем не менее, с первых же минут встречи все встало на места. И это было восхитительно привычно.
Себастьян пропустил мимо ушей последующую реплику графа. Ну как, пропустил. Мысленно отмахнулся, будто от назойливой мухи, и бросил обыденно, прикрыв глаза:
- Я тебя тоже люблю, ага.
Едва Клемент вышел, в комнате повисла тишина - шум воды из ванной и прочие звуки, они же совершенно за кадром. А здесь плавали флюиды чувства неуютности, неуверенности, даже страха, быть может.
- Хадд, не нервничай, - лениво бросил маркиз, не открывая глаз. - Он тебя не съест. По крайней мере, никогда не замечал за твоим опекуном какой-либо тяги к каннибализму.
Возвращение Клемента уловилось на слух, и даже было удостоенно короткого взгляда из-под ресниц.
- Я разве спорю? Считай, что напугал, - хмыкнул Себастьян, - так что оставим эту тему. А притащил я тебе чудо-чудное, зверька дивного... Человек. Милый, ты слышал о такой породе?
Теперь же – как-то двояко. С одной стороны, оби-и-идно, и чувство вины усиливается, и даже шкурка идиота пропадает, становясь прозрачной-прозрачной, а там и вовсе исчезая в сумрачно насупленной мордале да закушенной губе.
С другой же стороны – лучше бы рвал и метал, метко швырнулся подушкой, топал ногами, перекинул сразу на колено и взялся за хворостину… так оно не страшно, так оно быстрее проходит. А теперь – стихиям лишь ведомо, хворостина эта будет или плеточка.
Покосившись вослед Клементу, менестрель немножко потух и снова испытал желание мимикрировать в какое-нибудь растение. Чтобы и дальше не замечали… но не забывали поливать.
- Бывшим опекуном, - педантично поправил Хадд, снова упираясь взглядом в пол и теребя рукав. Поправил лишь потому, что уже как бы не маленький и в опекунах не нуждается. А то, что мозгов нет совсем, и подтверждение пришло сему недавно, как принца «похитил» и упустил, так это и вовсе ничего. Ни у кого нет свободной вакансии комнатной собачки, вспоминая прошлое? Как-то с чем-то сия вакансия возле Баста кажется все более перспективной и возможной. – И ничего я не нервничаю...
Вернулся граф сравнительно быстро. Или же, быть может, время пролетело такими темпами… странными. Что если думать о нем – будет тянуться, а если на мгновение уйти в себя, тихонечко раскладывая по полочкам вину и врожденную вредность, то и всего ничего. Даже скромно пытаешься забыть, что все за дело… но это чертово ощущение вины.
Да еще и взглядом пробирающим подхлестываемое. «Чудо-чудное, зверушка-человек», говорите? Чуть больше полтора метра в холке, ухоженная шерстка, кормить можно мало… Не о том думается.
Вздрогнув, Энджи мрачно глянул в ответ. Немного насуплено, до ужаса виновато и… немного покорно. А и действительно – покорно, только покорность разной бывает.
В любом случае, если опекун (ах, да, бывший опекун) погонит прочь ледяной метелкой, можно фыркнуть и пойти, ибо спорить бесполезно и чревато... подсвечниками, угу.
А можно вцепиться в штанины и повиснуть, с угрозой уйти только вместе с ногой. Что-то вроде кроличьей лапки-талисмана, на память и поддержку боевого духа. Потому что делать что-то иное не представляется возможным… Хотя, всегда можно попробовать себя в карьере уличного музыканта.
Но вот только такая мелочь - если свернуть ему шею на месте, он точно не сможет понять, в каком месте ошибся. Ибо не кусай руку тебя кормящую. А это стоило объяснить, и как можно подробнее. При необходимости - с применением грубой физической силы, то есть банально и не пафосно пороть.
- Впервые слышу, - покладисто согласился граф, принимая игру, - И чем же этот "человек" примечателен? На вид что-то не впечатляет... а на вкус как?.. К слову о вкусах, Себастьян, милый, позавтракаешь со мной?
Поглаживая не очень довольного кота, граф медленно сел в кресло. Он ласково улыбнулся Хадду, как улыбаются котятам или щенкам, когда они маленькие, слепые и ползают под ногами. Это был очень нехороший знак.
И было лениво-лениво, и было в режиме наблюдательности... Кажется, Клемент и Фархад ведут свою игру, правила которой известны им один. Ну и ладно, не очень-то и хочется. Точнее, не хочется совершенно. Своих проблем хватает, да и заняться есть чем... А так - опасное это дело.
Себастьян проникся жалостью к Хадду - после такой улыбки на графском лице любой бы посочувствовал бедному музыканту. А еще чуть-чуть, на самом краешке сознания, проявилось слабое чувство вины - а ну как, обидится, на слова не слишком осторожные? Не хотелось бы, ну совершенно не хотелось бы.
Впрочем, здесь разве вмешаешься? Здесь - это дело почти семейное. Но представление созерцать-то никто не запрещал, и запретить не сможет. Хлеба и зрелищ, как говорится.
…Мечты-мечты, они отличаются от планов тем, что никогда не осуществятся, на то они и мечты.
Мечтать перед головомойкой – дело пустое и горькое, особенно когда уже готовишься эту головомойку получить, настороженно стреляя глазами и состроив виноватую мордочку. Хотя, почему только состроив… частично пьеса была основана на реальных событиях.
Обсуждают… Лестно, конечно, чувство собственной важности почесывает… почесывало бы, имей обсуждение не столь наигранный характер. Обычный разогрев зрителей перед действом, вступление. Напрочь отбивающее надежду, что будет счастливый конец.
Усилить насыщенность вины в серебристых глазах – да и застыть завороженным тушканчиком, чувствуя, как по хребту изящными коготками пробегает холодок. Шестое чувство в районе копчика подсказало, что белошерстный пушной зверек с говорящим именем пришел.
Ах, эта улыбка… сказочник даже пошатнулся, едва заметно, оставаясь на месте, вовремя подавляя неблагородный и некрасивый порыв смыться: да хотя бы под кресло. Забиться в уголок и удариться в глухую несознанку.
Про мечты уже было сказано?..
- Сладкий, говоришь? - светским тоном продолжил беседу Клемент, указательным пальцем поглаживая нижнюю губу и неотрывно глядя на Хадда. Как будто раздумывал, что делать с таким "сладким" подарком. - Вот сейчас и попробуем.
Улыбка неуловимо изменилась, становясь жестче. Граф Морвейн прищурился и с прохладцей спросил, впервые обращаясь непосредственно к Энджи:
- Кто ты такой?
Все же было утро, было хорошее настроение, и было желание... играть. Подцеплять жертву коготком, почти выпускать и в последний момент ловить за хвост.
Это было забавно.
- Менестрель и сказитель, - мрачно буркнуть в ответ на вопрос, выдерживая взгляд графа и заложив руки за спину. Исключительно по причине того, что хотелось нервно потеребить что-нибудь в музыкальных пальцах. Пора пить успокоительные травки перед сном. - Зверушка редка, чудо дивное, идиот феноменальный.
Кратко, лаконично, мелодично. Констатация факта, не более.
- Что ты здесь делаешь? - так же прохладно продолжил допрос Мэтти, медленно вставая с кресла и отходя к окну. Открывавшийся оттуда вид был замечательным - пруд с фонтанами, белые павлины, важно разгуливавшие по ухоженным газонам. Клемент пробежался пальцами по небрежно брошенным на подоконнике плетке и перчаткам, оставшимся неубранными после конной прогулки и аккуратно отодвинув перчатки, взял в руки плетку.
- Себастьян, душа моя, - промурлыкал он, возвращаясь в кресло, - Я и забыл, что тебя обязательно хотел видеть Квентин. Надеюсь у тебя есть желание, навестить моего брата?
Подтекстом четко читалось: "даже если и нет, то найди его в себе". Граф ласково погладил лежащую поперек колен плетку.
- Да так, мимо пробегал, ухо зачесалось, дай думаю… загляну… - чуть сбившись с речитатива «сами-мы-дураки-неместные-хатапогорела», когда граф встал и подошел к окну. Свежего воздуха захотелось, что ли? А, нет… руки дрогнули. Пороть вознамериться изволите, батенька? Ай-вэй, бедная задница, которой и так уже досталось. По иной причине и иным способом, правда. – Если же серьезно, пришел с повинной и раскаянием.
…А Себастьян вышел. Вероятно, такой вот посыл принял к сведению… эх, маркиз-маркиз, не оставляйте в клетке со львом, ну пожалуйста. Тем более что наедине.
Увы и ах, донельзя печальный взгляд серебристых глаз канул в Речку Мертвых: даже если и пробрал, наверное, встреча с Квентином действительно была важной. Или, быть может, когда Метти мурлыкает вот так, не по себе станет не только чуть струхнувшему менестрелю.
Только дверь закрылась, а взгляд к лежащей плеточке словно приморозился. Энжи даже сглотнул, с опаской. И вновь с немыслимой тоской покосился в сторону кровати. А потом медленно перевел взгляд на бывшего опекуна, предчувствуя недоброе.
- Квентин так Квентин. С ним же и позавтракаю, - безобидное бурчание, и мягко прикрытая дверь.
Вместе с негромким хопком свалилась с плеч и тяжесть ощущения себя лишним. Жалость-то какая, такие постановки - большая редкость... С другой стороны, Себастьян отдавал себе отчет в том, что спокойно смотреть, как над Хаддом будет учинено наказание, он не сможет. Как и не сможет ничего сделать в такой ситуации. Может, оно и к лучшему?
Ковер под ногами скрадывал шаги, и немаленькие коридоры уводили все дальше от эпицентра событий, одновременно с каждым шагом приближая встречу с Квентином.
Сколько они уже не виделись, полгода? Полгода покоя, никаких цветов, конфет, украшений, предложений - благодарность разъездам. Нет, Квентин не был плохим парнем. Наоборот, просто конфетка, как ни посмотри. Даже рука отравить не поднимается, и уважение к бывшему любовнику тут не при чем. Просто.. ну, вот просто, да. Не смотря на отсуствие каких-то особых теплых чувств к брату Клемента.
А если углубиться в дебри размышлений еще дальше, пока одинаковые двери триста скольки-то там комнат сменяют друг друга - ему вроде как еще три поворота налево, не заблудиться бы - то можно отыскать там, будто забытую детскую игрушку на чердаке старого дома, уважение к упорству этого человека. Он услышал больше отказов, чем Себастьян прожил зим. И ведь не сдается, ищет встреч, минут, что бы урывками, но увидеть, схватить за руку, получить по холеной роже... Сценарий этих встреч не был одинаковым - всегда разным, но всегда наскучивающим. Потому что один элемент в этом фарсе присутствовал всегда, каждый раз, неизменный, как восход солнца - Квентин вставал на колени, и делал предложение.
Ну и где там уже дверь-то нужная?... О, вот она. Кажется. Себастьян коротко постучался, и вошел, тут же понимая, что не ошибся.
Граф закинул ногу на ногу, переводя взгляд на Энджи и возвращаясь к пристальному разглядыванию мальчишки.
- Подойди поближе, - ледяным тоном, контрастирующим с общим милостивым видом, скомандовал он, подманивая Хадда холеными пальцами. Кот высунул из-под кровати любопытную морду, но оглядевшись, спрятался обратно. Видимо тоже чуял что-то не то.
...«Цыпа-цыпа» - скептично откомментировал уже про себя, покосившись на «подманивание» с видом голодной кошки, которую пытаются подманить на колбасу шапкоделы. С одной стороны и подойти надо, жрать хочется, а с другой – шкурка своя и единственная, на шапке-то смотреться куда хуже будет.
Желание отчаянно помотать головой было подавлено. В конце-концов, умные люди советуют бежать от катящегося предмета не вперед, а вбок. Отчаянные же и вовсе залихватски предлагают бежать навстречу – авось от такой наглости у Судьбы юбки колом встанут.
Клемент на что-то катящееся не походил. Скорее он был лавиной, неизбежной… так что отчаяться следовало еще на подходах к особняку.
А потому – медленно и неохотно – на подманивание менестрель подошел. Неохотно, но подошел, не отрывая взгляда и тихо молясь Стихиям. Или Предкам. Какая разница, собственно...
Граф неуловимым рывком поднялся с кресла, одним плавным шагом достигая музыканта и со вкусом залепил ему пощечину. Оставляя на щеке четкий отпечаток ладони и провернутого печаткой внутрь кольца.
- Энджи, котенок, ну разве я не учил тебя, когда лучше промолчать, а?
Он поймал лицо мальчика ладонью, жестко сжимая за подбородок и заставляя смотреть на себя.
- И заметь, маленький, я даже даю тебе шанс что-либо сказать в свое оправдание, - Клемент криво улыбнулся, мягко облизывая нижнюю губу, - Возможно я вспомню о милосердии... а возможно просто полюбуюсь на концерт.
На деле же – голову мотнуло с силой, да боли поначалу не почувствовалось. Только удивление безграничное, да меланхолично заметить, что шею больно изогнуло вдобавок.
Как привычный рефлекс – слезы потекли моментально. Не то хуже делая, не то лучше, пойди разбери.
Учили, еще как учили. Что Дамир учил, что Клемент учил… Бестолку вот только учение, когда язык без костей, да еще им на жизнь в основном и зарабатываешь…
Заслужил.
Голову мотнуло вторично, поворачивая лицом к графу, едва ли не глаза в глаза. Далеким от нежности прикосновением. И менестрель посмотрел, сморгнув и не отстраняясь, даже взгляда не отводя. Хотя очень хотелось.
Оправдываются обычно те, кто виноват. Правило жизни. Был ли Энджи виноват? На все сто – виноват в том, что не уследил. Признаваться в своих ошибках кому еще, кроме своего я, тяжело. Впрочем, упускать шанс по сей причине просто глупо.
- Мне было сказанно следить за принцем, приказа отмены не поступало… я и следил! Что мне было делать, когда внезапно удрать надумал, вязать его и к стулу приматывать?! – зло процедил менестерель, хмурясь от ноющей щеки. Нет, даже не так, пылающей скорее. Ссадина-то точно останется. – Трижды ха, даже его цепной пес и паж стоят выше меня, что я мог? Если бы не пошел за ним следом, он бы так и свалил в неизвестном направлении… по прибытии с тобой связаться не было возможности. Я растерялся.
Последнее прозвучало особенно жалко и шпион досадливо заткнулся.
Зря, наверное, пришел.
- Энджи, детка, это не то что не тянет даже на "удовлетворительно", это чистое "отвратительно". Кого ты пытаешься обмануть этой ерундой? - Клемент обернулся, глядя на ревущего музыканта через плечо, - Мне за тебя стыдно. "Внезапно" принц надумал бежать, подумать только - "внезапно"... не реви! У тебя нет причин реветь... пока что. - граф заговорил медленно и раздельно, неспешно обходя Энджи по кругу, - "Внезапно", котенок, бьют молнии, влюбляются и изредка - умирают. Для остального всегда есть причины и время подготовки. Если для тебя побег принца, в ближайшее окружение которого ты входил, было "внезапно", ты либо пропустил все на свете, либо мне нагло лжешь. Так же как и о том, что ты не мог мне сообщить совершенно никакими способами. Да, конечно, ты не мог связаться ни со мной, ни с Эрдени, ни с Фалько, ни с Мартином. Так, по-твоему? А после, уже здесь, после нахождения, вместо того чтобы разыскать меня и толком объяснить, ты сделал что?... Правильно, исключительно из растерянности, делил свое время между... развлечениями, и... развлечениями. С моим дорогим шлюховатым кузеном.
Его сиятельство картинно похлопал в ладоши.
За окном светило солнце, пели птички, спаривались кролики и царила прочая идиллия. "Муха..." - отстраненно подумал граф, рассматривая пятнышко на обратной стороне оконного стекла, - "Любопытно, как она там держится своими маленькими лапками?". Но возвращаясь от кроликов и мух к своим баранам, точнее барашку, сейчас размазывающему сопли на ковре у графа, тот продолжил.
- Ложь, Энджи, предполагает определенное вдохновение, изобретательность, умение сводить концы с концами. Так что вот это, то что ты пытаешься мне сейчас всунуть в компании душещипательного взгляда, это бред, котенок. Попробуешь еще раз? Или снимай штаны... - скучающе и безразлично закончил Мэтт, возвращаясь к креслу и подбирая оставленную там плетку, видимо все же решив пустить ее в дело.
...
Менестрель сощурился, чуть злее, чуть возмущеннее, восстанавливая равновесие. Молча смахнул слезы, молча выслушал. Ложь, значит. Обиднее вдвойне, особенно когда не лжешь. Вероятно, правда ныне не в чести – ну так что же, попробуем намешать ее с велеречивостью, авось и пройдет.
- Для меня это было внезапно… быть может, я слишком увлекся им, - легкая задумчивость, тяжелая тень на лице. Увлечение – самый тяжелый просчет из всех прошлых и глупых действий. – И через поступающую ко мне информацию сложнее было выявит намеки на то, что он намеревается драпануть. Разум замутился, мозги отказали, - скептичный фырк, украдкой прикоснуться пальцами к пострадавшей щеке. Ка-а-а-ая прелесть, хоть сейчас на барельеф, профилем. – Говоришь, в ближайшее окружение входил? Если это ближайшее, то мне страшно думать, насколько близок должен быть тот, чтобы не то что в жилетку плакаться, но хотя бы удостоиться разговора по душам. Он считал меня слишком подозрительным, не доверял… впрочем, сейчас так же. Хочешь верь, хочешь нет, действительно не смог, потому что не получилось – или ты хочешь сказать, что всех моих голубей съел твой кот? Нет? Ну вот. Звезды так сложились, карты легли, черный крыс дорогу перебежал, - возмущенно перекатиться с пятки на носок, задумчиво хмурясь. – Через же, как ты сказал, развлечения, я пытался получить информацию или выйти хоть на кого из наших… в Верхнем у меня не так много тесных связей, ходить по городу было опасно, мало ли кто мог меня узнать. Да и что, я пришел бы к кому и меня сразу бы засунули в темную комнату для допроса с пристрастием? Спасибо, увольте.
Плечи невольно свело, когда Метт подошел к креслу. За плеточкой, за ней, родимой. Так и чудится картинка – как залихватски через колено перекинут, да… Впрочем, если ему полегчает – рукоятку в руки.
- Если хочется так уж меня наказать – наказывай. Вот только что-то мне кажется, что я и так уже наказан самим собой.